Обыкновенная история (Гончарова)

— роман в двух частях. Первое из напечатанных произведений Гончарова. Как и все последующие романы Гончарова, создавалось в течение долгих лет; еще в конце 30-х и начале 40-х г.г. "Об. и." была уже известна в кружке Майковых, но только в 1846 г. автор решился представить свой труд через Панаева Белинскому. В 1847 г. на страницах "Современника" появился гончаровский роман" [В том же 1847 г. в печати появляются: "Бедные люди" Достоевского, "Рассказы охотника" Тургенева, "Кто виноват?" Герцена, "Антон Горемыка" и "Деревня" Григоровича, "Полинька Сакс" Дружинина.], тогда же (март, 1874 г.) в письме к В. П. Боткину Белинский писал: "повесть Гончарова произвела в Питере фурор — успех неслыханный. Все мнения склонились в ее пользу" Пыпин. Белинский). Позднее в статье "Взгляд на русскую литер. 1847 года" Белинский приветствовал первое произведение Гончарова как одно "из замечательных произведений русской литературы" и назвал талант Гончарова "сильным". К особенным его достоинствам принадлежит, между прочим, язык чистый, правильный, легкий, свободный, льющийся. Рассказ Гончарова в этом отношении не печатная книга, а живая импровизация. Некоторые жаловались на длинноту и утомительность разговоров между дядей и племянником. Но для нас эти разговоры принадлежат к лучшим сторонам романа. В них нет ничего отвлеченного, не идущего к делу, это не диспуты, а живые, страстные, драматические споры, где каждое действующее лицо высказывает себя как человека и характер, отстаивает, так сказать, свое нравственное существование. Правда, в такого рода разговорах, особенно при легком дидактическом колорите, наброшенном на роман, всего легче было споткнуться хоть какому таланту; но тем больше чести Гончарову, что он так счастливо решил трудную самое по себе задачу и остался поэтом там, где так легко было сбиться на тон резонера". Единственный упрек, который делает Белинский Гончарову, это — "неудачный", "или лучше сказать, испорченный эпилог". По мнению критика, "придуманная автором развязка романа портит впечатление всего этого прекрасного произведения, п. ч. она неестественна и ложна". Объяснение этому Белинский видел в том, что "автор увлекся желанием попробовать свои силы на чуждой ему почве — на почве сознательной мысли — и перестал быть поэтом" (тогда как "в таланте Гончарова поэзия — агент первый, главный и единственный"). Сочинения Белинского, т. XI. Изд. Солдатенкова.

Н. И. Коробка отмечает в романе "выступление на сцену нового слоя русской интеллигенции, раньше почти незнакомого русской художественной литературе. Всемогущество чиновничества, сказавшееся в половине 20-х годов, после крушения аристократической интеллигенции и развившейся в царствование Николая I, выдвигает в романе героя-чиновника. Чиновник явился, положим, обычным действующим лицом в нашей литературе, но он по традиции, установившейся еще с конца XVIII века, является "крапивным семенем", изображается в комических чертах. Литература только снисходит до его изображения или бичует его. В "Обыкновенной истории" впервые чиновник является "героем" романа, на котором сосредоточено внимание автора. Этот факт сам по себе говорит об изменении самого положения чиновника в обществе. Чиновник начал выступать на первый план. Роман указывает и откуда является этот новый чиновник. Из дворянских усадеб средней руки, пройдя через университет, является новый русский культурный чиновник, к которому уже литература не может относиться как к "крапивному семени", существу низшего порядка, как еще изображал Гоголь. Здесь сказывается начавшееся превращение части дворянства в чиновничество. Начиная с половины 20-х годов можно заметить прилив в Петербурге молодых дворян из провинции, стремившихся в столицу "искать счастья", искать "арены деятельности"; "счастьем" в этих случаях считалась чиновничья карьера, ареной деятельности — служба в канцеляриях. Таким молодым дворянином, приехавшим "искать счастья" был Гоголь и его герой Тентетников. Они оба не ужились в канцеляриях, но уже скоро Гончаров (хотя не дворянин, но усвоивший многие черты быта среднего дворянства) и его герой Адуев уживаются и превращаются в типичных представителей культурного чиновничества. "Обыкновенная история" это — история превращения в одном индивидууме настроений, созданных патриархально-помещичьим укладом жизни, в настроения, созданные буржуазно-чиновничьими; нельзя не видеть, что в первых больше человечного, чем во вторых". [Н. И. Коробка. Личность в р. обществе].

Сам Гончаров считал, что три его романа, особенно "Обломов" и "Обрыв", "тесно и последовательно связаны между собою, как связаны отразившиеся в них, как в капле воды, периоды русской жизни". Гончаров видел "не три романа, а один". Такое же мнение разделяет и Д. С. Мережковский, признавая три гончаровские романа "одним целым". (Сочин. Мережковского, т. XIII, стр. 246). "Об. ист." — первое произведение Гончарова — громадный росток, только что пробившийся из земли, еще не окрепший, зеленый, но переполненный свежими соками. Потом, на могучем отростке, один за другим, распускаются два великолепных цветка — "Обломов" и "Обрыв". Все три произведения — один эпос, одна жизнь, одно растение. Когда приближаешься к нему, видишь, что по его колоссальным лепесткам рассыпана целая роса едва заметных капель, драгоценных художественных мелочей. И не знаешь, чем больше любоваться — красотой ли всего гигантского растения или же этими мелкими каплями, в которых отражаются солнце, земля и небо". По поводу одинакового заглавия романа "Об. ист." и романа английской писательницы Инчбальд ("А Simple Story") письмо Гончарова Краевскому, "Русск. стар". 1911 г. № 10 и в "Списке": Инчбальд.

Агашка. — Аграфена. — Адуева, Анна Павловна. — Адуева, Лизавета Александровна. — Адуев, Александр Федорович. — Адуев, Петр Иванович. — Александра Васильевна. — Александр Степаныч. — Антон Иваныч. — Артист. — Архипыч. — Василиса. — Василий. — Военный. — Волочков. — Горбатова, Марья Павловна. — Горничная. — Гришка. — Доктор. — Дронов, Афанасий Иванович. — Девицы. — Девки. — Евсей. — Журналист. — Зарайские. — Иван Иванович. — Иван Иваныч. — Иван Андреич. — Иван Семеныч. — Иванов. — Игнатий. — Изюмин. — Итальянец. — Иченко. — Кенигштейн. — Костюков. — Конев. — Лиза. — Любецкая, Мария Михайловна. — Любецкая, Надежда Александровна (Наденька). — Лунина. — Марья Мартыновна. — Марья Ивановна. — Марфа. — Матвей Матвеевич. — Матрена Михайловна. — Маша. — Марья Карповна. — Михайло Михайлыч. — Начальник отделения. — Никитишна. — Новинский, Платон, граф. — Нянька Лизы. — Офицер. — Павел Саввич. — Петр Сергеич. — Пожилой человек. — Помощник столоначальника. — Поспелов. — Прошка. — Пуле. — Рене. — Сестра Евсея. — Семен Архипыч. — Скачины. — Смирнов. — Сонины. — Сотрудник журнала. — Софья Михайловна. — Старик. — Старушка. — Столоначальник. — Сурков. — Тафаева, Юлия Павловна. — Тафаев. — Француз. — Хозаровы. — Чиновники. — Шмит. — Федосья Петровна. — Федоров.